Готовя страну к неизбежной войне, советское правительство выделяло нефтяную промышленность как приоритетное направление экономики. В 1940 году было добыто 31,1 миллиона тонн нефти, что составило свыше 10 процентов мировой добычи. И хотя основная масса нефти добывалась в Кавказском регионе (около 72 проц. в Азербайджане и около 15 процентов на Северном Кавказе), нефть уже добывали и в восточных районах страны, которые давали около 6 миллиона тонн нефти в год. Работали 20 нефтеперерабатывающих и 9 нефтемаслозаводов, суммарная мощность которых в целом обеспечивала потребности армии, флота и народного хозяйства. Слабым местом оставалось только производство высокооктановых авиабензинов ввиду недостаточного развития вторичных процессов переработки сырья.

Придавая исключительное значение нефти, командование РККА для прикрытия основного — Бакинского — района нефтедобычи уже в 1938 году сформировало 3-й корпус ПВО и 8-й истребительный авиационный корпус ПВО. В мае 1942 года на базе 3-го корпуса была образована Бакинская армия ПВО (генерал-майор артиллерии П.М. Бескровнов), в состав которой вошли 8-й истребительный авиакорпус, девять зенитных полков, другие части. Организационно армия входила в состав Закавказской зоны ПВО, с апреля 1944 года — в Закавказский фронт ПВО, с 1945 года — самостоятельная. Примечательно, что в годы войны ни одна бомба на нефтяные объекты Азербайджана не упала. В ходе битвы за Кавказ Бакинская армия ПВО отразила все попытки немецко-фашистской авиации прорваться к Баку, уничтожив на дальних подступах восемь самолетов противника.

Не удалось противнику воспользоваться нашей нефтью и при временном захвате части нефтяных районов на Северном Кавказе. Позднее Н.К. Байбаков вспоминал, что в июне 1942 года его вызвал И.В. Сталин и сказал: «Вы должны немедленно вылететь на юг. Если оставите немцам хоть каплю нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, и мы останемся без нефти, — тоже расстреляем». На вопрос Байбакова о том, нет ли альтернативы, Сталин показал пальцем на голову и ответил: «А мозги вам зачем? Летите, молодой человек, на Кавказ и решайте вопрос с товарищем Буденным». Н.К. Байбаков справился с поручением. В районе Краснодара и Майкопа все объекты добычи и переработки нефти были выведены из строя, и противнику их восстановить не удалось. А грозненские заводы успели демонтировать и подготовить к эвакуации, но немцы отступили, и их снова восстановили. Немецкая авиация в июне 1942 года бомбила только Саратовский нефтеперерабатывающий завод и Константиновский нефтемаслозавод около Ярославля, но они тоже были немедленно восстановлены. Нефтяная промышленность, несмотря на падение нефтедобычи на 1/3, уверенно и без перебоев продолжала обеспечивать горючим Красную армию и ВМФ.

Н.К. Байбаков

Надо отметить, что определенное значение в этом отношении имели и мобилизационные запасы горючего, которые в СССР начали создаваться еще с 1932 года6. Государственные резервы Красной армии стали именоваться мобилизационными резервами и подразделялись на собственно мобрезервы и неприкосновенные запасы. Правда, твердого плана до 1940 года не имелось, и запасы создавались из свободных ресурсов и по наличию свободных емкостей. В июле 1940 года постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) был установлен уровень содержания мобзапасов к 1 апреля 1941 года в размере 1 236 000 тонн, и хотя план к 22 июня был выполнен только на 98,7 проц., мобзапас был поднят в 4,8 раза. Однако не удалось выполнить решение о приближении мобилизационных запасов к западной границе, так как там не оказалось достаточных емкостей. Поэтому приграничные округа имели мобзапас горючего намного ниже установленной двухмесячной потребности военного времени. Так, Прибалтийский особый военный округ имел только 10,6 проц., Западный особый ВО — 34,9 проц., Киевский особый ВО — 40,1 проц.

Состав с горючим готов к отправке на фронт

Обеспечение Красной армии горючим производилось через Управление снабжения горючим (УСГ), созданное в 1933 году по предложению комкора Н.Н. Мовчина. За предвоенные годы УСГ была проделана большая работа по созданию запасов горючего и формированию собственной инфраструктуры (складская база, система обеспечения войск средствами заправки, транспортирования горючего, тарой и др.). К началу войны УСГ имело отделы снабжения горючим (ОСГ) во всех военных округах и начальников службы в механизированных и танковых корпусах. По мобплану ОСГ приграничных округов развертывались в ОСГ фронтов. В начале войны УСГ РККА возглавлял генерал-майор П.В. Котов, с декабря 1942 года и до конца войны — бригинженер М.И. Кормилицын.

М.И. Кормилицын

В первые месяцы войны положение с обеспечением Вооруженных Сил горючим складывалось весьма сложное. Были демонтированы и эвакуированы в восточные районы Одесский, Херсонский, Бердянский крекинг-заводы, Туапсинский нефтеперерабатывающий завод, перебазированы заводы Северного Кавказа, Московский нефтемаслозавод. На базе эвакуированного оборудования начали строиться нефтеперерабатывающие заводы в Сызрани, Краснокамске, Перми, Красноводске, в Куйбышеве и Гурьеве, на станции Винновская в Узбекистане, расширены Орский и Ишимбаевский нефтезаводы. И тем не менее добыча нефти снизилась до 22 млн. т. В Баку из-за не вывоза горючего сократилось производство. Однако обеспечение фронта горючим оставалось непрерывным и в достаточном объеме, чего нельзя сказать о противнике. Так, одной из причин неудачи 2-й танковой армии генерал-полковника Х.-В. Гудериана под Тулой в начале декабря 1941 года было отсутствие горючего, когда его танки 3 декабря перерезали шоссе Тула—Серпухов. Гудериан писал по этому поводу: «Наступательная сила... была исчерпана, горючее кончилось. Противник отходил на север». И далее: «Совершенно неудовлетворительное состояние снабжения горючим — все это превращает руководство боевыми действиями в сплошное мучение. Именно трудности снабжения являются главной причиной наших бедствий, ибо без горючего наши машины не могут передвигаться». Дальнейшее известно: 50-я армия (генерал-лейтенант И.В. Болдин) во взаимодействии с соединениями 49-й армии нанесла контрудар в районе Косторово, Ревякино, где советские войска окружили часть 4-й танковой дивизии противника и восстановили связь Тулы с Москвой.

Что же касается Красной армии, то ее потребности в горючем в ходе Московской битвы обеспечивались без срывов, хотя общий расход составил 294 тыс. т, из них около 80 проц. потребовалось только на наступательную операцию. При этом надо отметить, что контрнаступление началось без оперативной паузы, и ресурсы горючего заранее не создавались. Серьезным испытанием явилось обеспечение горючим осажденного Ленинграда, где к сентябрю 1941 года его оставалось всего 6500 т. Доставляли горючее по Ладоге баржами, а зимой — по ледовой дороге автотранспортом. С июня 1942 года — по трубопроводу, проложенному по дну Ладожского озера. Было перекачано 47,4 тыс. т. Это был первый в военной истории опыт использования трубопровода через водную преграду в боевой обстановке.

Полностью обеспечена горючим была и Сталинградская битва. Об объеме поставок говорят такие цифры: авиации потребовалось 72 заправки, автотранспорту — 48. Расход горючего за наступательную операцию составил 94,2 тыс. т, общий расход — 187,9 тыс. т, за сутки — 944 т. Однако исход этой грандиозной битвы, как это ни покажется неожиданным, все-таки зависел от обеспечения горючим, которого как раз не оказалось в самый решительный момент. Дело в том, что И.В. Сталин стремился спешно ликвидировать окруженную группировку Паулюса. Для этого Ставкой ВГК предназначалась 2-я гвардейская армия в составе 1-го и 13-го гвардейских стрелковых корпусов (ск) и 2-го гвардейского механизированного корпуса (мк) под командованием (ноябрь 1942 — февраль 1943) генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского. Начальником отдела снабжения (ОСГ) горючим 2-й гвардейской армии был инженер-подполковник А.Я. Косенков.

В ходе Котельниковской операции армия была передана из резерва Ставки для усиления Сталинградского фронта с задачей разбить котельниковскую группировку противника, пытавшуюся деблокировать войска Паулюса. К 20 декабря, после ожесточенных боев немцы вышли на рубеж р. Мышкова, всего в 35–40 км от своей окруженной группировки. Учитывая силы противника (армейская группа «Гот» под командованием генерал-полковника Г. Гота: 13 дивизий, в том числе три танковые и одна моторизованная, ряд других частей, включая батальон новейших танков «Тигр»), который только в танках превосходил оборонявшиеся войска 51-й армии (генерал-лейтенант Г.Ф. Захаров, начальник ОСГ подполковник В.П. Ерашов) в шесть раз, надо было ожидать худшего; кроме того, навстречу войскам Гота, собрав остатки горючего, готовился нанести удар Паулюс. И тогда по решению Ставки ВГК 2-я гвардейская армия, совершив многокилометровый марш по снежному бездорожью при сильном морозе и метелях, вышла на рубеж р. Мышкова, израсходовав, однако, все гоючее. Р.Я. Малиновский проявил хитрость: он приказал вывести все танки на остатках горючего из балок и укрытий на открытую ровную местность. Противник, уже подготовившись к атаке, задержался: немцы не ожидали появления здесь такого количества советских танков. А за это время 2-й гвардейской армии было подано горючее, и утром 24 декабря Малиновский сам нанес сокрушительный удар на Котельниковский, захватив переправы через р. Мышкова. Маршал Советского Союза М.В. Захаров писал впоследствии: «Именно здесь и был решен исход всей операции»

САУ СУ-76 на заправке. 1-й Белорусский фронт, 1944 г.

В августе 1942 года в Красной армии было введено лимитирование горючего фронтам и военным округам. Лимиты устанавливались ГКО на месяц и могли корректироваться по представлению фронта (округа) только членом ГКО А.И. Микояном и незначительно (до 10 проц.) начальниками Тыла РККА или УСГ. Введение лимита как бы выводило службу горючего из-под излишнего давления командующих фронтами, стремившихся взять побольше, про запас. Соотношение заявок, лимитов и расхода показывает эффективность лимитирования. Так, только в 1944 году расход превысил лимит на 2,5 проц., но и тогда он оказался меньше заявленного фронтами на 15 проц. В остальное время расход составлял 83–96 проц. от лимита. Это показатель и высокой степени обеспеченности горючим боевых действий на всем продолжении войны, и эффективности работы УСГ.

1943 год стал годом коренного перелома не только на фронтах Великой Отечественной войны, но и в деятельности тыла. Несмотря на некоторый спад добычи нефти, потребности действующей армии в горючем продолжали обеспечиваться в полной мере. Более того, за счет начавшегося ввода в строй заводов на востоке страны на 9 проц. выросло производство автобензина, на 26 проц. — мазута флотского, в два раза — дизельного топлива. Не хватало только высокооктановых авиабензинов. Чтобы удовлетворить потребность в них, служба горючего стала готовить авиационный бензин путем смешивания отечественного бензина с импортными компонентами. За 1943 год таким способом произвели 190 тыс. т, а за весь оставшийся период войны — более 1 млн. т, что составило 54 проц. общего производства авиабензина в стране.

Тем не менее авиабензин оставался, как говорится, узким местом. При подготовке к Курской битве УСГ обратилось к А.И. Микояну с просьбой взять 100 тыс. т авиабензина с Дальнего Востока. Микоян ответил, что этот вопрос может решить только И.В. Сталин. Начальник УСГ М.И. Кормилицын после доклада Верховному Главнокомандующему так записал решение И.В. Сталина: «Думаю, что после разгрома немцев под Сталинградом ни японцы, ни турки не начнут против нас военные действия. Судя по данным, которые нам докладывают, на Востоке вполне достаточно авиационных бензинов. Полагаю, что надо разрешить взять 100 тысяч тонн, обязав Хрулева и ВОСО быстро организовать переброску маршрутов с бензином, дав им зеленую улицу. Если у членов ГКО нет других предложений, товарищ Кормилицын свободен».

На полевом складе горючего.

Что касается горючего для сухопутных войск, то его потребление с лета 1943 года тоже значительно увеличилось. Еще более вырос объем поставок в 1944–1945 гг. Правда, частично это было сделано за счет занятия нефтяных районов Румынии, Венгрии, в меньшей степени — Польши и Чехословакии. С сентября 1944 года до конца войны с занятых советскими войсками предприятий было поставлено 816 тыс. т горючего, что в определенной степени ускорило обеспечение действующей армии благодаря сокращению плеча подвоза.

Что касается горючего для сухопутных войск, то его потребление с лета 1943 года тоже значительно увеличилось. Еще более вырос объем поставок в 1944–1945 гг. Правда, частично это было сделано за счет занятия нефтяных районов Румынии, Венгрии, в меньшей степени — Польши и Чехословакии. С сентября 1944 года до конца войны с занятых советскими войсками предприятий было поставлено 816 тыс. т горючего, что в определенной степени ускорило обеспечение действующей армии благодаря сокращению плеча подвоза.

Танковые армии, как правило, на 100 и более километров отрывались от остальных сил фронта, и их снабжение горючим требовало огромных усилий. Так, в Висло-Одерской операции 1 гв. ТА (792 танка и САУ) имела глубину продвижения 610 км при отрыве 80 км, а 2 гв. ТА (838 танков и САУ) — глубину 710 км при отрыве 90 км.

Большое количество горючего, в основном флотского мазута, потреблял Военно-морской флот. Промышленность обеспечила эти потребности: за годы войны было выработано 2,8 млн. т флотского мазута. Серьезным потребителем являлись и подводные лодки. К началу войны в ВМФ имелось 212 подводных лодок, суммарная заправка которых равнялась 12 тыс. т специального дизтоплива. Авиация флота также требовала высокооктанового авиабензина.

Трудности с топливом в первые дни войны испытывал лишь самый молодой — Северный флот, да и то в основном из-за того, что поступавшее горючее просто некуда было сливать. Им заполняли старые корабли, устраивали хранилища мазута в открытых ямах. Срочными мерами емкостное хозяйство удалось утроить, а затем создать запасы, превышавшие нормы, что позволило, в частности, заправлять союзные конвои, прибывавшие по северному пути. В осажденный Севастополь бензин доставлялся даже подводными лодками: 24 подлодки доставили 508 т авиабензина.

Всего за годы войны ВМФ израсходовал 2,9 млн. т всех видов горючего. Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов писал: «Даже в самые трудные дни блокады Ленинграда, обороны Севастополя, Одессы, Таллина, Ханко все роды Военно-Морского Флота получали вдосталь и топливо, и боеприпасы, и продовольствие. Управлением топливного снабжения ведал генерал Я.Я. Яковлев. На сделанных им в мирное время запасах топлива корабли проплавали почти всю войну. Им никогда не приходилось стоять в базах из-за отсутствия мазута».

Надо отметить, что расход горючего за войну в Красной армии и вермахте вполне сопоставим. Красная армия и ВМФ израсходовали 16,3 млн. т, а поставки промышленностью, с учетом потерь и создания запасов, достигли более 20 млн. т. «Действующая армия ни на одном этапе не знала трудностей с нефтепродуктами, и даже в особо сложные первые годы войны, несмотря на ущерб, нанесенный временной потерей украинских, кубанских и частично грозненских промыслов, несмотря на демонтаж и эвакуацию ряда нефтеперерабатывающих заводов на Восток и уничтожение почти половины нефтебаз, все требования фронта оперативно удовлетворялись».

Расход вермахта, по имеющимся данным, составил около 16,9 млн. т. В Красной армии не было срывов обеспечения горючим ни одной операции, немецкая же армия постоянно испытывала трудности с горючим. Причина, видимо, крылась в отсутствии не только собственной нефти, но и самостоятельной службы обеспечения войск горючим. Советская же система обеспечения действующей армии горючим, опиравшаяся на отечественную промышленность и высококвалифицированные кадры, вполне себя оправдала.